(1912).
...
Правда ль, други, что на свете
Есть чудесная страна,
Где ни бури и ни сети
Не мутят речного дна.
Где не жнется супостатом
Всколосившаяся новь,
И сумой да казематом
Не карается любовь.
Мать не плачется о сыне,
Что безвременно погиб,
И в седой морской пучине
Стал добычей хищных рыб…
Где безбурные закаты
Не мрачат сиянья дня,
Благосенны кущи-хаты
И приветны без огня.
Поразмыслите-ка, други,
Отчего ж в краю у нас
Застят таежные вьюги
Зори красные от глаз?
От невзгод черны избушки,
В поле падаль и навоз,
Да вихрастые макушки
Никлых, стонущих берез?
Да маячат зубья борон,
Лебеду суля за труд,
Облака, как черный ворон,
Темь ненастную несут?
(1913)
Умер, бедняга, в больнице военной
К. Р.
...
«Умер бедняга в больнице военной»
В смерти прекрасен и свят,
То не ему ли покров многоценный
Выткал осенний закат!
«Таял он словно свеча понемногу»,
Вянул, как в стужу цветы —
Не потому ли с берез на дорогу
Желтые сдуло листы.
И не с кручины ль, одевшись в багрянец,
Плачет ивняк над рекой…
«С виду пригожий он был новобранец,
Статный и рослый такой».
Мир тебе, юный! Осенние дали
Скорбны, как родина-мать —
«Всю глубину материнской печали
Трудно пером описать».
Злая шрапнель с душегубкою-пулей
Сгинут, вражду разлюбя, —
Рыбарь за сетью, мужик за косулей,
Вспомнят, родимый, тебя!
(1914).
...
Не ветер в поле свищет —
Военный гром гремит…
Старинный романс
Ах, зачем не ветер я,
Не орел ширококрылый,
Чтоб умчаться в те края,
Где сражается мой милый!
Сиротеет наш уют —
Над рекой пожухлый домик,
Как сверчок, докучен труд
И стихов заветный томик.
Словно нянюшкин костыль,
На крылечке тень от вяза;
Няня помнит, как Шамиль
Воевал в горах Кавказа,
Как бухарец бунтовал,
Пал Рущук, и в крае вражьем
Турку Белый генерал
Потоптал конем лебяжьим.
Ну, как в нынешнюю брань
Всадник-лебедь не прискачет.
Няня шамкает: «у бань
Не к добру Барбос дурачит —
Роет щебень, хвост ежом,
Жди бескормицы и кражи…
Ладу нет с веретеном
У моей вещуньи-пряжи —
Словно бес в веретене,
Верещит, на темень злится.
Знать, голубка, на войне
Кровный кто по нам журится.
Лен отсырел — бабьих слез
На Руси прольется море…
Молвь идет, что сам Христос
Снизойдет на землю вскоре…
Он, как буря, без ядра
Супостата изничтожит…
Есть поверье: серебра
Ржа вовеки не изгложет
Наша Русь черна избой,
Да пригожа хлебным кусом»…
Я дремлю, летя душой
За победным Иисусом.
Чую сечу, гром побед,
С милым встречу предвкушая…
О, война! в шестнадцать лет
Ты, как сказка роковая!
1914.
...
На сивом плесе гагарий зык, —
Знать, будет вёдро и зной велик,
Как клуб бересты в ночи луна —
Рассвету лапти плетет она.
Сучит оборы жаровый пень,
И ткет онучи чернавка-тень.
Рассвет-кудрявич, лихой мигач,
В лесной избушке жует калач,
Глядит в оконце, и волос рус
Зарит вершины, как низка бус.
Заря Рассвету: «ах, в руку сон!
Я пряла тучку — саврасый лен,
Колдунья-буря порвала нить,
Велела прялку навек забыть!»
Рассвет на речь ту:
«Хитрить не след,
Не День ли купчик тебе сосед?
Не я ли прялка? Мне в путь пора, —
Настыла за ночь берез кора»…
И стукнул дверью… А купчик млад
В избу, как кречет, уходу рад.
Чтобы с жалобным уснуть часок,
Зымает Зорька ему сапог.
Глядь, луч в оконце… Рыжеет бор,
Рассвет над плёсом зажег костер.
И День затмился: «любовь не в час!
Не тятька ль Вечер спешит в лабаз!
В лабазе ж сукна алей огня,
До звезд, сударка, не жди меня»…
И хлопнул дверью… Заря одна
Пошла за полог бледнее льна,
Слезой сытовой смочить рукав,
Чтоб льны дыбились тучней дубрав,
Чтоб рос под елью малыш-красик,
И славил вёдро гагарий зык!
(1916)
Упокой мою душу Господь
Во святых, где молчит всяка плоть,
Где под елью изба — изумруд —
Сладковейный родимый приют,
Там божница — кувшинковый цвет,
И шесток неотрывно согрет?
Облачи мою душу, Господь,
Как зарю, в золотую милоть,
Дай из молний венец, и вручи
От небесной ограды ключи:
Повелю серафимам Твоим
Я слететься к деревьям родным,