(1914)
Не по зелену бархату,
Не по рытому, черевчату,
Золото кольцо катается,
Красным жаром распыляется, —
По брусяной новой горнице,
По накатаной половичине,
Разудалый ходит походом,
Голосит слова ретивые:
Ах, брусяные хоромы,
В вас кому ли жировати,
Красоватися кому?
Угодити мне из горниц,
С белоструганных половиц,
В поруб — лютую тюрьму!
Ax вы, сукна-заволоки,
Вами сосны ли крутити,
Обряжать пути-мосты?
Побраталися с детиной
Лыки с белою рядниной, —
Поминальные холсты!
Ах ты, сад зеленотемный,
He заманивай соловкой,
Духом-брагой не пои:
У тебя есть гость захожий,
Под лозой лежит пригожий,
С метким ножиком в груди!
Ой, не в колокол ударили,
Не валун с нагорья ринули,
Подломив ковыль с душицею,
На отшибе ранив осокорь, —
Повели удала волостью,
За острожный тын, как ворога,
До него зенитной птахою
Долетает причит девичий:
Ой, не полымя в бору
Полыхает ало —
Голошу — утробой мру
По тебе, удалый.
У перильчата крыльца
Яровая мята
Залучила жеребца
Друга-супостата.
Скакуну в сыром лугу
Мята с зверобоем,
Супротивнику-врагу
Ножик в ретивое.
Свянет мятная трава,
Цвет на бересклете…
Не молодка, не вдова —
Я одна на свете.
Заторится стежка-вьюн
До девичьей хаты,
И не вытопчет скакун
У крылечка мяты.
...
Из-за леса — лесу темного,
Из-за садика зеленого,
Не ясен сокол вылетывал, —
Добрый молодец выезживал
По одежи он купецкий сын,
По обличью — парень-пахотник
Он подъехал во чистом поле
Ко ракитовому кустику,
С корня сламывал три прутика,
Повыстругивал три жеребья.
Он слезал с коня пеганого,
Становился на прогалине,
Черной земи низко кланяясь:
«Ты ответствуй, мать-сыра земля,
С волчняком-травой, с дубровою,
Мне какой, заочно суженый,
Изо трех повыбрать жеребий?
Первый жребий — быть лапотником,
Тихомудрым, черным пахарем,
Средний — духом ожелезиться,
Стать фабричным горемыкою,
Третий — рай высокий, мысленный,
Добру молодцу дарующий,
Там река течет животная,
Веют воздухи безбольные,
Младость резвая не старится,
Не седеют кудри-вихори».
(1912)
Меня матушка будит спозаранья,
Я поздёшенько, девушка, встаю.
Покуль белое личко умываю —
Мне изюмный калачик испечен,
Покуль в цветное платье обряжаюсь,
Мне-ка чарочка меду подана,
Пока медом калачик запиваю, —
На работу подруженьки уйдут…
От крестьянской работки-рукоделья
У подруженек рученьки болят,
Болят спинушка с буйной головою,
Ретивому сердечку тяжело…
Мне ж едина работушка далася —
Шить наводы по алому сукну.
Ах, с сиденья, с девичьего безделья
Сполюблю я удала паренька, —
С распригожим не будет девке тошно
До замужества время коротать, —
До того ли замужества-разлуки,
До проклятого бабьего житья!
Распроклятое бабье жированье,
Расхорошее девичье житье:
Уж я высплюся девушкой досыта, >
Нагуляюся красной до люби.
...
Как у нашего двора
Есть укатана гора,
Ах, укатана, увалена,
Водою полита.
Принаскучило младой
Шить серебряной иглой, —
Я со лавочки встала,
Серой уткой поплыла,
По за-сенцам — лебедком,
Под крылечико — бегом.
Ах, не ведала млада,
Что гора — моя беда,
Что козловый башмачок
По раскату — не ходок!
Я и этак, я и так —
Упирается башмак.
На ту пору паренек
Подал девушке платок.
Я бахромчат плат брала»,
Парню славу воздала:
«Ты откуль изволишь быть,
Чем тебя благодарить:
Золотою ли казной,
Али пьяною гостьбой?»
Раскудрявич мне в ответ,
«Я по волости сосед;
Приурочил для тебя
Плат и вихоря-коня,
Сани лаковые,
Губы маковые».
(1912)
Как родители-разлучники
Да женитьба подневольная
Довели удала молодца
До большой тоски-раздумьица!
Допрежь сердце соколиное
Черной немочи не ведало, —
Я на гульбищах погуливал,
Шапки старосте не ламывал
А тепереча я, молодец,
Словно птаха-конопляница,
Что по зорьке лет направивши,